Думается, однозначного ответа здесь быть не может. Все зависит от того, кого считать ниндзя. Например, можно ли считать настоящим ниндзя человека, который в течение 2‑3 лет занимался в каком‑нибудь клубе на Западе и получил соответствующий сертификат? Ну а если человек занимался по книге какого‑нибудь «западного» специалиста, который, на самом деле, имеет весьма смутное представление о нин‑дзюцу и не обучался ни у одного из наставников? Вряд ли. Считать таких любителей ниндзя означало бы относиться к ним в десятки раз серьезнее, чем они того заслуживают.
Может быть, следует считать ниндзя современных шпионов или солдат из некоторых спецподразделений? По функциям они очень близки своим средневековым сородичам.
Зато очень и очень далеки по форме – слишком далеко шагнул технический прогресс со времени «золотого века» нин‑дзюцу, да и с традиционной японской культурой и философией они, как правило, никак не связаны. К тому же, такое понимание терминов «ниндзя» и «нин‑дзюцу» чересчур расширительно, и они становятся синонимами слов «шпион‑диверсант» и «шпионаж».
Все‑таки нельзя отрывать нин‑дзюцу от того конкретного контекста японского средневековья, в котором оно сложилось. Это означает, что классическое нин‑дзюцу «золотого века» сегодня – не более чем музейный экспонат. Хотя экспонат весьма интересный, поучительный и «научительный», в том смысле, что его исследование может дать немало ценного материала. Например, до сего дня не изучены и не разгаданы многие психотехники «ночных невидимок», методы их физической подготовки, способы «оттачивания» чувств – зрения, слуха – и т. д. В завершение разговора хочется поделиться лишь одной мыслью: если вы когда‑либо слышали от кого‑то, что он – «ниндзя», можете считать его самозванцем, ибо это противоречит и духу, и традициям «ночных воинов» и реальной истории.
| 
